Неточные совпадения
В 4 часа, чувствуя свое бьющееся сердце, Левин слез с извозчика у Зоологического
Сада и пошел
дорожкой к горам и катку, наверное зная, что найдет ее там, потому что видел карету Щербацких у подъезда.
Был ясный морозный день. У подъезда рядами стояли кареты, сани, ваньки, жандармы. Чистый народ, блестя на ярком солнце шляпами, кишел у входа и по расчищенным
дорожкам, между русскими домиками с резными князьками; старые кудрявые березы
сада, обвисшие всеми ветвями от снега, казалось, были разубраны в новые торжественные ризы.
И убедившись, что она одна, и желая застать ее врасплох, так как он не обещался быть нынче и она, верно, не думала, что он приедет пред скачками, он пошел, придерживая саблю и осторожно шагая по песку
дорожки, обсаженной цветами, к террасе, выходившей в
сад.
Нынче в Летнем
Саду была одна дама в лиловом вуале, за которой он с замиранием сердца, ожидая, что это она, следил, в то время как она подходила к ним по
дорожке.
В
саду они наткнулись на мужика, чистившего
дорожку. И уже не думая о том, что мужик видит ее заплаканное, а его взволнованное лицо, не думая о том, что они имеют вид людей, убегающих от какого-то несчастья, они быстрыми шагами шли вперед, чувствуя, что им надо высказаться и разубедить друг друга, побыть одним вместе и избавиться этим от того мучения, которое оба испытывали.
Обед кончился; большие пошли в кабинет пить кофе, а мы побежали в
сад шаркать ногами по
дорожкам, покрытым упадшими желтыми листьями, и разговаривать.
Катя повела Аркадия в
сад. Встреча с нею показалась ему особенно счастливым предзнаменованием; он обрадовался ей, словно родной. Все так отлично устроилось: ни дворецкого, ни доклада. На повороте
дорожки он увидел Анну Сергеевну. Она стояла к нему спиной. Услышав шаги, она тихонько обернулась.
«Учится. Метит в университет, — а наскандалил где-то», — думал Самгин, переговорив с доктором, шагая к воротам по
дорожке больничного
сада. В калитке ворот с ним столкнулся человек в легком не по сезону пальто, в шапке с наушниками.
В городском
саду, по
дорожке вокруг пруда, шагали медленно люди, над стеклянным кругом черной воды лениво плыли негромкие голоса.
Когда она, стройная, в шелковом платье жемчужного цвета, шла к нему по
дорожке среди мелколистного кустарника, Самгин определенно почувствовал себя виноватым пред нею. Он ласково провел ее в отдаленный угол
сада, усадил на скамью, под густой навес вишен, и, гладя руку ее, вздохнул...
Красавина. Да вот тебе первое. Коли не хочешь ты никуда ездить, так у себя дома сделай: позови баб побольше, вели приготовить отличный обед, чтобы вина побольше разного, хорошего; позови музыку полковую: мы будем пить, а она чтоб играла. Потом все в
сад, а музыка чтоб впереди, да так по всем
дорожкам маршем; потом опять домой да песни, а там опять маршем. Да так чтобы три дня кряду, а начинать с утра. А вороты вели запереть, чтобы не ушел никто. Вот тебе и будет весело.
Обедали в
саду, в беседке, Захар бросился было отказать и столкнулся на
дорожке с Штольцем.
Бабушка с княгиней пила кофе, Райский смотрел на комнаты, на портреты, на мебель и на весело глядевшую в комнаты из
сада зелень; видел расчищенную
дорожку, везде чистоту, чопорность, порядок: слушал, как во всех комнатах попеременно пробили с полдюжины столовых, стенных, бронзовых и малахитовых часов; рассматривал портрет косого князя, в красной ленте, самой княгини, с белой розой в волосах, с румянцем, живыми глазами, и сравнивал с оригиналом.
— А еще — вы следите за мной исподтишка: вы раньше всех встаете и ждете моего пробуждения, когда я отдерну у себя занавеску, открою окно. Потом, только лишь я перехожу к бабушке, вы избираете другой пункт наблюдения и следите, куда я пойду, какую
дорожку выберу в
саду, где сяду, какую книгу читаю, знаете каждое слово, какое кому скажу… Потом встречаетесь со мною…
Она выходила гулять, когда он пришел. Глаза у ней были, казалось, заплаканы, нервы видимо упали, движения были вялы, походка медленна. Он взял ее под руку, и так как она направлялась из
сада к полю, он думал, что она идет к часовне, повел ее по лугу и по
дорожке туда.
Вспомните наши ясно-прохладные осенние дни, когда, где-нибудь в роще или длинной аллее
сада, гуляешь по устланным увядшими листьями
дорожкам; когда в тени так свежо, а чуть выйдешь на солнышко, вдруг осветит и огреет оно, как летом, даже станет жарко; но лишь распахнешься, от севера понесется такой пронзительный и приятный ветерок, что надо закрыться.
Обошедши все
дорожки, осмотрев каждый кустик и цветок, мы вышли опять в аллею и потом в улицу, которая вела в поле и в
сады. Мы пошли по тропинке и потерялись в
садах, ничем не огороженных, и рощах. Дорога поднималась заметно в гору. Наконец забрались в чащу одного
сада и дошли до какой-то виллы. Мы вошли на террасу и, усталые, сели на каменные лавки. Из дома вышла мулатка, объявила, что господ ее нет дома, и по просьбе нашей принесла нам воды.
Нехлюдов поблагодарил его и, не входя в комнаты, пошел ходить в
сад по усыпанным белыми лепестками яблочных цветов заросшим
дорожкам, обдумывая всё то, что он видел.
— Да и то сказать, Николай Еремеич, работы-то всего на неделю будет, а продержат месяц. То материалу не хватит, а то и в
сад пошлют
дорожки чистить.
Круглые, низкие холмы, распаханные и засеянные доверху, разбегаются широкими волнами; заросшие кустами овраги вьются между ними; продолговатыми островами разбросаны небольшие рощи; от деревни до деревни бегут узкие
дорожки; церкви белеют; между лозниками сверкает речка, в четырех местах перехваченная плотинами; далеко в поле гуськом торчат драхвы; старенький господский дом со своими службами, фруктовым
садом и гумном приютился к небольшому пруду.
Муромский принял своих соседей как нельзя ласковее, предложил им осмотреть перед обедом
сад и зверинец и повел по
дорожкам, тщательно выметенным и усыпанным песком.
При доме был разбит большой
сад, вдоль и поперек разделенный
дорожками на равные куртинки, в которых были насажены вишневые деревья.
— Розог-то! — сказал дед, весело подмигнув мне, когда, осматривая
сад, я шел с ним по мягким, протаявшим
дорожкам. — Вот я тебя скоро грамоте начну учить, так они годятся…
Раз на зимней нашей прогулке в
саду, где расчищались кругом пруда
дорожки, он говорит Есакову, с которым я часто ходил в паре...
Все служебное время года он читал дела, обрабатывал свои «мнения» да исподтишка любовался сыном Сержем, только что перешедшим во второй курс университета, а летом подбивал
дорожки в
саду своей подмосковной, лечил гомеопатиею баб и мужиков да прививал оспу ребяткам, опять издали любуясь сыном, поставленным матерью в положение совершенно независимое от семейства.
Вся картина, которая рождается при этом в воображении автора, носит на себе чисто уж исторический характер: от деревянного, во вкусе итальянских вилл, дома остались теперь одни только развалины; вместо
сада, в котором некогда были и подстриженные деревья, и гладко убитые
дорожки, вам представляются группы бестолково растущих деревьев; в левой стороне
сада, самой поэтической, где прежде устроен был «Парнас», в последнее время один аферист построил винный завод; но и аферист уж этот лопнул, и завод его стоял без окон и без дверей — словом, все, что было делом рук человеческих, в настоящее время или полуразрушилось, или совершенно было уничтожено, и один только созданный богом вид на подгородное озеро, на самый городок, на идущие по другую сторону озера луга, — на которых, говорят, охотился Шемяка, — оставался по-прежнему прелестен.
Сад заглох,
дорожек не было и помина, но березы, тополи и липы разрослись так роскошно, что мне самому стало как-то не по себе, когда я подумал, что, быть может, через месяц или через два, приедет сюда деруновский приказчик, и по манию его ляжет, посеченная топором, вся эта великолепная растительность.
«Барин», одноколка, дом без потолков, усадьба без оранжерей,
сад без
дорожек — все это ярко сопоставилось в его старческой голове.
Он живо перенес крестьянский поселок за плодовый
сад, выстроил вчерне большой дом, с башнями и террасами, лицом к Вопле, возвел на первый раз лишь самые необходимые службы, выписал садовника-немца, вместе с ним проектировал английский
сад перед домом к реке и парк позади дома, прорезал две-три
дорожки, но ни к нивелировке береговой кручи, ни к посадке деревьев, долженствовавшей положить начало новому парку, приступить не успел.
После обеда я отправился в
сад, но без ружья. Я дал было себе слово не подходить к «засекинскому
саду», но неотразимая сила влекла меня туда — и недаром. Не успел я приблизиться к забору, как увидел Зинаиду. На этот раз она была одна. Она держала в руках книжку и медленно шла по
дорожке. Она меня не замечала.
— Нет, ты мне про женщин, пожалуйста, — отвечает, — не говори: из-за них-то тут все истории и поднимаются, да и брать их неоткуда, а ты если мое дитя нянчить не согласишься, так я сейчас казаков позову и велю тебя связать да в полицию, а оттуда по пересылке отправят. Выбирай теперь, что тебе лучше: опять у своего графа в
саду на
дорожке камни щелкать или мое дитя воспитывать?
Повели меня в контору к немцу-управителю судить, и он рассудил, чтобы меня как можно жесточе выпороть и потом с конюшни долой и в аглицкий
сад для
дорожки молотком камешки бить…
Не выдержал бедный Александр: приехал на третий день. Наденька была у решетки
сада, когда он подъезжал. Он уж было обрадовался, но только что он стал приближаться к берегу, она, как будто не видя его, повернулась и, сделав несколько косвенных шагов по
дорожке, точно гуляет без цели, пошла домой.
С балкона в комнату пахнуло свежестью. От дома на далекое пространство раскидывался
сад из старых лип, густого шиповника, черемухи и кустов сирени. Между деревьями пестрели цветы, бежали в разные стороны
дорожки, далее тихо плескалось в берега озеро, облитое к одной стороне золотыми лучами утреннего солнца и гладкое, как зеркало; с другой — темно-синее, как небо, которое отражалось в нем, и едва подернутое зыбью. А там нивы с волнующимися, разноцветными хлебами шли амфитеатром и примыкали к темному лесу.
На улицах еще не открывались лавки, но уже показались пешеходы; изредка стучала одинокая карета… В
саду гулявших не было. Садовник скоблил, не торопясь,
дорожку лопатой, да дряхлая старушонка в черном суконном плаще проковыляла через аллею. Ни на одно мгновение не мог Санин принять это убогое существо за Джемму — и, однако же, сердце в нем екнуло, и он внимательно следил глазами за удалявшимся черным пятном.
Случалось ли вам летом лечь спать днем в пасмурную дождливую погоду и, проснувшись на закате солнца, открыть глаза и в расширяющемся четырехугольнике окна, из-под полотняной сторы, которая, надувшись, бьется прутом об подоконник, увидать мокрую от дождя, тенистую, лиловатую сторону липовой аллеи и сырую садовую
дорожку, освещенную яркими косыми лучами, услыхать вдруг веселую жизнь птиц в
саду и увидать насекомых, которые вьются в отверстии окна, просвечивая на солнце, почувствовать запах последождевого воздуха и подумать: «Как мне не стыдно было проспать такой вечер», — и торопливо вскочить, чтобы идти в
сад порадоваться жизнью?
— По чрезвычайному дождю грязь по здешним улицам нестерпимая, — доложил Алексей Егорович, в виде отдаленной попытки в последний раз отклонить барина от путешествия. Но барин, развернув зонтик, молча вышел в темный, как погреб, отсырелый и мокрый старый
сад. Ветер шумел и качал вершинами полуобнаженных деревьев, узенькие песочные
дорожки были топки и скользки. Алексей Егорович шел как был, во фраке и без шляпы, освещая путь шага на три вперед фонариком.
Обойдя извилистыми
дорожками весь
сад, который оба знали наизусть, они дошли до каменной садовой ограды и тут, в самом углу стены, отыскали маленькую дверцу, выводившую в тесный и глухой переулок, почти всегда запертую, но ключ от которой оказался теперь в руках Алексея Егоровича.
Англичанин прежний запущенный барский
сад разбил по новому и математически-правильному плану, устроил твердые
дорожки и газоны, которые своею гладкостью напоминали ковры, тем более, что местами они были украшены цветными клумбами, обложенными затейливыми глиняными рамками.
Он, несмотря на распутицу, по нескольку раз в день выезжал кататься по полям; велел разгрести и усыпать песком в
саду главную
дорожку, причем даже сам работал: очень уж Егор Егорыч сильно надышался в Москве всякого рода ядовитыми миазмами, нравственными и физическими!
Сад зарос и заглох необыкновенно; не видно было ни клумб, ни
дорожек.
Вышли в
сад. На узкой полосе земли, между двух домов, стояло десятка полтора старых лип, могучие стволы были покрыты зеленой ватой лишаев, черные голые сучья торчали мертво. И ни одного вороньего гнезда среди них. Деревья — точно памятники на кладбище. Кроме этих лип, в
саду ничего не было, ни куста, ни травы; земля на
дорожках плотно утоптана и черна, точно чугунная; там, где из-под жухлой прошлогодней листвы видны ее лысины, она тоже подернута плесенью, как стоячая вода ряской.
— Вчера у окна подсматривал, — рассказывала Вершина. — Забрался в
сад, когда мы ужинали. Кадка под окном стояла, мы подставили под дождь, — целая натекла. Покрыта была доской, воды не видно, он влез на кадку да и смотрит в окно. А у нас лампа горит, — он нас видит, а мы его не видим. Вдруг слышим шум. Испугались сначала, выбегаем. А это он провалился в воду. Однако вылез до нас, убежал весь мокрый, — по
дорожке так мокрый след. Да мы и по спине узнали.
Был пасмурный, холодный день. Передонов возвращался от Володина. Тоска томила его. Вершина заманила Передонова к себе в
сад. Он покорился опять ее ворожащему зову. Вдвоем прошли в беседку, по мокрым
дорожкам, покрытым палыми, истлевающими, темными листьями. Унылою пахло сыростью в беседке. Из-за голых деревьев виден был дом с закрытыми окнами.
Тёплым, ослепительно ярким полуднем, когда даже в Окурове кажется, что солнце растаяло в небе и всё небо стало как одно голубое солнце, — похудевшая, бледная женщина, в красной кофте и чёрной юбке, сошла в
сад, долго, без слов напевая, точно молясь, ходила по
дорожкам, радостно улыбалась, благодарно поглаживала атласные стволы берёз и ставила ноги на тёплую, потную землю так осторожно, точно не хотела и боялась помять острые стебли трав и молодые розетки подорожника.
А молодой хозяин не решился сесть за стол с обруганными им людьми, ушёл в
сад, уже раздетый холодными ветрами октября, и долго ходил по
дорожкам, засыпанным листом.
«Уйду я лучше», — решил Кожемякин, тотчас же выбрался из круга людей, не оглядываясь пошёл вниз, по извилистой
дорожке между сочных яблонь и густых кустов орешника. Но когда он проходил ворота из
сада во двор, за плечом у него почтительно прозвучало приветствие Тиунова, и, точно ласковые котята, заиграли, запрыгали мягкие вопросы...
Но татарин, не отвечая, растаял в узкой щели
дорожки среди чёрных ветвей, и это было жутко. Кожемякин встал, оглянулся и быстро ушёл из
сада, протянув руки вперёд, щупая воздух, и каждый раз, когда руки касались ветвей, сердце пугливо замирало.
Зоя первая отворила калитку, вбежала в
сад и закричала: «Привела скитальцев!» Молодая девушка с бледным и выразительным лицом поднялась со скамейки близ
дорожки, а на пороге дома показалась дама в лиловом шелковом платье и, подняв вышитый батистовый платок над головою для защиты от солнца, улыбнулась томно и вяло.
Единственная дверь выходила прямо в
сад на
дорожку, усыпанную песком и окруженную сиренью.